Деміївські спогади: оповідь бібліотекаря

   Уявіть собі, як нам було приємно, коли після нашого прохання надсилати спогади про Деміївку, відгукнулася  наша віртуальна читачка Зоя Десницька. Вона надіслала на адресу бібліотеки зворушливу оповідь, яку ми пропонуємо Вашій увазі. А особисто для колективу бібліотеки "Деміївська" це стало несподіваним і приємним сюрпризом!

Демиевка   была за моим окном. Я,  тогда еще молодой специалист, устроилась на работу в библиотеку,  которая находилась на проспекте 40-летия Октября № 49 ( могу ошибиться с номером). Здание, в котором находилась библиотека, было одноэтажным, с деревянными ставнями, печным отоплением и крутой холодной лестницей  у входа в зал. Говорили, что здание когда-то принадлежало известному купцу и это знание всегда привносило  в душу  особое волнение. Летом в библиотеке всегда было прохладно, а зимой - тепло, потому что истопник дядя Вася исправно топил печь углем. Иногда казалось, что дядя Вася был  истопником и при купце - такой он был молчаливый и странный. Я даже не припоминаю, чтобы он говорил с нами. Поговаривали, что его сын известный футболист в команде “Динамо,” но, впрочем,  легенд про Васю было много.

Фото з архіву бібліотеки "Деміївська". В центрі - завідувач Ковальчук М.І.

      Библиотека наша находилась в людном оживленном месте, где рядом находилось сразу несколько крупных заводов и фабрик.  Совсем рядом находился завод “Красный резинщик”, "Стекляшка" (так все называли завод по изготовлению стекла и разных товаров), кондитерская фабрика "Карла Маркса", где  много лет трудилась моя свекровь, Валерия Лукинична. А еще по проспекту 40-летия Октября находилась Копировальная фабрика по производству  пленки.

      Это было очень интересное время, когда вдруг одновременно начали  печатать много произведений когда-то запрещенных авторов. Появились прекрасные произведения Чингиза Айтматова,  Э. Радзинского,  Ю.Трифонова, Абрамова, Петрушевской Людмилы, Виктора Конецкого, Евгения Гинзбурга  и многих других  авторов.

     Окна библиотеки выходили в разные стороны. Казалось, что вид из окон был как в перевернутом зеркале. С окон абонемента можно было любоваться заросшим фруктовым садом и тропинкой к частным одноэтажным домикам, где слышен был собачий лай, смех и крики детей. Сад был заброшенным, одиноким. Пыль надолго впиталась в уставшие, без единого солнечного лучика, деревья.

    С окон читального зала можно было изучать городской пейзаж и архитектуру. Напротив  окон читального зала   была остановка трамвая, который направлялся в сторону проспекта Победы, к универмагу "Украина". Ох, как скрипели и лязгали колеса трамвая по железным холодным рельсам, а при остановке издавали такой  грохот, что привыкнуть к этому было нельзя. Хорошо было,  когда  посетителей  в библиотеке не было: была возможность смотреть на разные  здания, на улицу, на спешащих людей, на автовокзал, где всегда стояла масса автобусов. А можно было рассматривать здание Кондитерской фабрики и если постараться захотеть, то можно было втянуть в нос сладкий аромат шоколада.

    Это было время читающих людей. Как бережно некоторые читатели обращались с книгами, как любили поделиться мнением о прочитанном. Приходилось и самой не упасть в грязь лицом, читать, чтобы предложить книги  потом читателям.

   Это было время, когда я третий месяц была замужем, привыкала к Киеву и к новой жизни. Наверное,  то мое счастливое состояние навсегда теперь помнит Демиевку, Демеевку, Сталинку ( так почему-то мы произносили больше) и  людей, близких и далеких, с которыми мне было  так комфортно .

      Свекровь считала, что я должна быть всегда на высоте и мучила мою голову бигудями, чтобы прическа у меня была высокой. Наглаживала мне разные цветные платьица и даже пожертвовала из своей шкатулки кучу разных бус,  клипсы и всевозможные воздушные шарфики. У нее были любимые духи "Серебристый ландыш", которыми она щедро со мной делилась. А потом появились польские "Может быть" и "Пани Валевска".

      Я приходила на работу к 11 часам. Жили мы на Большой Китаевской, за Маргаринкой. Дорога на работу  была увлекательной. Я  шла по булыжной мостовой мимо частных домов, построенных еще в 1898 и 1911 годах. С резными ставнями, побеленными стенами,  с табличками на воротах. Они выглядели среди современных тогда хрущовок совсем сказочно. Потому, наверное,  здесь все время  снимали разные художественные фильмы. Я шла и мимо Малой Китаевской и Саперно - Слободской улицы, где на каждом шагу цвела или черемуха, или сирень, или фруктовые сады и каштаны. Потом заворачивала к  Кондитерской фабрике  и по переходу, мимо Центрального Автовокзала,  шла к своей библиотеке. А вечером дорога была еще интересней. С работы муж заезжал  ко мне на работу и терпеливо ждал окончания рабочего дня. Работал он в Институте Кибернетики. Сначала в старом  здании, которое находилось у Голосеевского леса, на Корчеватом, а потом в новом здании, на Теремках. Помню,  приносил он  мне на работу  корзиночки со свежей клубникой или черешней и просил, чтобы я попробовала, а я не могла:  в вечернее время было много посетителей. Но вот, когда мы заканчивали работу, уже в темное время суток, выходя из перехода, останавливались у небольшого киоска, где продавали горячие пирожки с повидлом, мясом и капустой. Стоили они по 3 копейки и по 5. Продавщица уже знала наши предпочтения и укладывала в кулек дюжину наших любимых. Мы их съедали, не доходя до Кондитерской фабрики, а потом не спеша  поднимались на свою улицу, к дому.  Мимо красоты, ароматов и исторических зданий. (Продовження буде)