Деміївські спогади: оповідь бібліотекаря

Продовжуємо публікувати спогади Зої Десницької.
На Демиевке жили чудесные люди. Мои читатели и помощники. О каждом хочется  вспомнить отдельно. Помню их до сих пор, хотя прошло много времени. 

Наверное, в толпе бы узнала их.

   

Фото М. Потапової. 1962 р. З архіву бібліотеки "Деміївська" 

Например, Софья Львовна Гольдфельд. Жила она на улице Совской. За кинотеатром имени  Фрунзе, где-то  в 15 минутах  ходьбы от библиотеки.  Жила  одиноко  - супруг давно  уже умер, а сын жил в другой стране и все обещал ее забрать к себе, но что-то не получалось. Она ждала, печалилась, болела, но верила, что скоро все  у нее изменится. Иногда она  брала книги домой, но часто приходила пообщаться, помочь подклеить книги или расставить по полкам принесенные читателями. Она рассказывала о своей жизни, в которой так много было грусти, нелюбви, одиночества, тоски и боли после смерти любимого супруга.  Помню, однажды я попала в больницу, которая находилась на улице   Ульяновых, далековато  от ее  дома. И однажды из окна палаты увидела Софью Львовну. Она принесла мне бульон. Купила  на рынке домашнюю курицу и сварила и мне бульон. Я была потрясена, потому что получала она мизерную пенсию, где и на курицу для себя, уверена,  не хватало.

     А еще у меня была читательница Эмма Ашкенази. Она была 1911 года рождения, жила рядом с библиотекой, за 85  школой.  Худенькая, невысокая, с низким голосом,  она всегда  куда-то спешила и  в библиотеку забегала, не успевая даже  отдышаться. Читала она только журнал "Химия и жизнь" и, если не было свежего журнала, -  перечитывала старые подшивки.

   Они  с сестрой были из знаменитого еврейского рода.  До революции их отец был крупным промышленником в Киеве. Девочки закончили "Пансион благородных девиц", но жизнь резко изменилась после смерти отца. Там так много было в семье потрясений, что Эмма никогда не вышла замуж, жила одна, но ежедневно ездила в гости к своей сестре. Жили они на одной улице, но в разных концах.

       Я всегда заслушивалась ее рассказами о семье, о сестре. Часто она рассказывала, как они ездят к маме. Как садят  разные  цветы  и ухаживают за ними. Оказалось, что родители похоронены на Байковом кладбище и девочки все время  озабочены, чтобы ничего не случилось с цветами. Иногда казалось, что мама их жива. Так тепло и в настоящем времени Эмма   говорила о родителях. Я иногда  пыталась  ее убедить почитать художественную   литературу, чтобы отвлечь немного от забот, но она отнекивалась, ссылаясь на занятость.

      Каждый раз она быстро забегала в библиотеку и вытаскивала из сетки журнал. Тут же,  в сетке,  болталась худая копченая рыбка. Это была ее повседневная еда:  на утро, обед и вечер. Иногда журнал был неприятно испачкан. Она извинялась, но все повторялось снова и снова: рыбка и журнал  никогда не существовали раздельно. Оказывается, сестры когда-то закончили химический факультет Университета и после окончания год проработали по специальности. Но, из-за вредности профессии, бросили работу. Эмма всегда ходила в одном и том же. Вещи явно были с чужого плеча. Возможно, с плеча  сестры. Но она никогда не жаловалась. Рассказывала о правильном питании, о  пользе рыбы в рационе и о  наличии  фосфора в организме. Иногда мы сталкивались с Эммой в магазине, но она в своих больших очках все равно меня не видела. Все бегом спешила куда -то, а я всегда   смотрела ей вслед.

      Рядом с библиотекой жил Петр Львович, читатель и самый главный помощник, без которого нельзя было представить свой  рабочий день. Ему уже было за 80. Крупный, здоровый, вечно спешащий в кино на первый сеанс в кинотеатр  «Киев»,  где билеты были по 20 копеек, а пирожок с мясом в буфете по 10. Он вваливался в зал и спрашивал, чем он может нам помочь. Часто садился на мое место и принимал читателей. Любил рекомендовать книги, которые сам прочитал, а если люди к нему не прислушивались, то очень сердился. Жена выделяла ему деньги на кино и пирожок, и он  ходил в кино, как некоторые люди ходят в церковь.  Все просмотренные фильмы он записывал в особую тетрадь, где обязательно давал оценку фильму и записывал фамилии артистов.

       Единственный раз он опоздал на фильм из-за меня. Мне срочно нужны были колготки и он посоветовал мне съездить за ними на трамвае в универмаг "Украина". Поскольку я еще плохо ориентировалась в городе, конечно,  заблудилась. В универмаг то я доехала, а вот оттуда не сразу приехала, потому что села и поехала не в ту сторону. Я так нервничала, что опоздаю и Петр Львович меня не простит.  И потому  спешно  поехала назад на такси,  но все равно опоздала. Петр Львович чуть не плакал, жалел, что и кино  пропустил, и пирожок  теперь не купит, и голодный остался. Чтобы как-то сгладить ситуацию,  я предложила ему свой обед. Свекровь всегда отправляла меня  на работу с бутербродами  и какими-то сладостями.    Кажется, он  простил меня и больше никогда не вспоминал об этом случае.

    Петр Львович  рассказывал, что у него большая многодетная  семья.  Он был единственным ее кормильцем, работал более 40 лет  на заводе "Красный резинщик"  мастером.  Ему  за  трудовые заслуги  дали однокомнатную квартиру, куда он и ушел от шумной семьи. Нет,  семью он не бросил, - просто жил на два дома. Очень уставая от шума,  родные сами предложили ему такой вариант. Прописал  в квартире  внучку и они теперь жили  вместе. Внучка взрослая, работала, готовила  еду и ухаживала  за дедом. Квартира хорошая, большая, находилась  возле гостиницы “Мир,” на Большой Васильковской.

   Разные люди приходили в библиотеку, разные судьбы, так много их было, простых, знаменитых, знакомых, соседей,  друзей и про каждого что-то можно написать. Каждый человек как подарок в жизни. Так бывает, когда есть любовь, и мир прекрасен во всех проявлениях и красках.

    Демиевка - это моя счастливая молодость,  моя любовь, моя жизнь. Люблю и помню тебя, Демиевка!